В 1816 г. вышла в свет 12-томная «История государства Российского» Николая Михайловича Карамзина (1766-1826), которая вызвала большой резонанс у читающей публики. Как позже напишет выдающийся русский историк В.О. Ключевский, Н.М. Карамзин «хотел сделать из истории России не похвальное слово русскому народу, как Ломоносов, а героическую эпопею русской доблести и славы». Отсюда исходит то, как Н.М. Карамзин понимал подвиг Преподобного Сергия Радонежского. Троице- Сергиева Лавра для Карамзина «столь знаменита и по важным государственным делам, коих она была театром». Интересны и характеристики, которыми он описывает святого Сергия. Он называется «искренним другом смирения», «кротким игуменом», пекущимся единственно «о посте и молитве», между тем Преподобный Сергий не менее князя Димитрия Ивановича «ревновал служить отечеству» по-своему; Преподобный также выступает как «миротворец», когда пытается примирить враждующих князей. Н.М. Карамзин так характеризует Преподобного Сергия в этот период: «Сей святой старец, отвергнув мир, еще любил Россию, ее славу и благоденствие». По его мысли, он выступает как подлинный патриот, который любит родину несмотря ни на что.
Завершая разговор о Преподобном, Н.М. Карамзин пишет: «Строгая набожность и христианское смирение возвеличили святого Сергия между современниками: митрополит, князья, бояре изъявляли к нему отменное уважение, и мы видим сего благочестивого мужа исполнителем трудных государственных поручений».
Другой выдающийся русский историк Сергей Михайлович Соловьев (1820— 1879) в своем капитальном труде «История России с древнейших времен» практически не говорит о Преподобном Сергии Радонежском и о его значении. Он лишь кратко упоминает о поездке князя Димитрия Ивановича к Преподобному за благословением. Однако это не означает, что он не уделял подвигу святого должного внимания.
По мысли В.О. Ключевского, Соловьев «был историк-моралист», для которого общество могло существовать только при условии жертвы, когда один член общества жертвует чем-то своим ради общественного блага. Ведь «величие Древней Руси заключалось в сознании своих несовершенств, в сбереженной ею способностью не мириться со злом, в искреннем и горячем искании выхода в положение лучшее». В этом смысле Преподобный Сергий всецело отвечал этим требованиям, и сам подвиг его вписывался в картину жертвенности частных интересов общему благу страны, он искренне хотел вступить в борьбу с тем злом, с той неправдой, которая олицетворялась для русского человека в татарском иге.
Светило русской исторической науки Василий Осипович Ключевский (1841-1911) в своем монументальном «Курсе русской истории», как и С.М. Соловьев, обходит стороной Преподобного Сергия, практически не упоминая его, но он пишет отдельную статью в «Исторических портретах», которую он называет «Значение Преподобного Сергия для русского народа и государства». По мысли В.О. Ключевского, главное дело святого «простиралось далеко за пределы церковной жизни и широко захватывало политическое положение всего народа. Это дело — укрепление русского государства».
В восприятии В.О. Ключевского Преподобный выступает как нравственный и духовный катализатор русского общества. Духовно-нравственными «каплями», которые он внес в русский народ, стали два факта: во-первых, победа народа над татаро-монгольским игом, что дало возможность обрести мужество и крепость перед лицом врагов, подняться с колен; во- вторых, это духовный перелом, своего рода духовная революция, которую, уйдя в лес, совершил Преподобный. Его тихий молитвенный подвиг стал привлекать первых учеников и последователей.
Постепенно влияние святого стало обширным и создало в народной среде мощное движение по духовному перерождению. Открывались многочисленные обители в различных уголках Древней Руси, ищущие стекались к Преподобному, становились иноками. Святой Сергий становится источником духовного обновления Древней Руси. Его духовное влияние «пережило его земное бытие и перелилось в его имя, которое из исторического воспоминания сделалось вечно деятельным нравственным двигателем и вошло в состав духовного богатства русского народа».
Как заключает В.О. Ключевский, Преподобный Сергий принес народу особое настроение, «этим настроением народ жил целые века: оно помогало устроить ему свою внутреннюю жизнь, сплотить и упрочить государственный порядок». Ключевский тесно связывает прочность государственного порядка, стабильность государства с нравственным измерением, которое должно быть неотъемлемой его частью. Если оно отсутствует, то начинают размываться основы государственности и дом, некогда построенный на камне нравственности, превращается в дом, утопающий в песках аморальности и безнравственности, без фундамента и основы.
В труде Николая Ивановича Костомарова (1817—1885) «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» Преподобному Сергию посвящена целая глава. Во многом Н.И. Костомаров солидарен с С.М. Соловьевым и В.О. Ключевским в оценке огромного нравственного влияния Преподобного Сергия на ход истории и Троице-Сергиевой Лавры — на духовно-нравственный облик русского народа и монашества. Довольно-таки рано святой приобрел «народное уважение всей Руси», получил «в глазах великорусского народа значение покровителя, заступника и охранителя государства и Церкви». Как и другие историки, Н.И. Костомаров подчеркивает значение того, что он (или его ученики) стал основателем многих обителей на территории Руси, что повлекло за собой духовное перерождение русского общества.
Другой выдающийся русский историк, дедушка русской поэтессы Серебряного века Марины Цветаевой, Дмитрий Иванович Иловайский (1832-1920) во втором томе своего многотомного исследования «История России» дает достаточно необычную характеристику Преподобному Сергию. Описывая деятельность митрополита Алексия, он сравнивает ее с деятельностью кардинала Ришелье на церковно-политическом поприще, а святого — с аббатом Сугерием. «Патриотические заслуги Сергия Радонежского, — пишет Д.И. Иловайский, — дают ему значение русского аббата Сугерия». Аббат Сугерий (1081-1151), как известно, был значительной политической и религиозной фигурой во время правления Людовика VI. Он активно проповедовал укрепление и усиление власти короля, был горячим сторонником его политики. В этом смысле интересно сравнение его с Преподобным Сергием. Д.И. Иловайский словно намекает на то, что фигура святого — это не только и не столько фигура религиозного характера, но, прежде всего, фигура политическая, которая стала духовным основанием государства и народа в период татарского ига.
Д.И. Иловайский продолжает в своей работе развивать государственнические и патриотические идеи Н.М. Карамзина. В частности, оценивая подвиг Преподобного, он ярко описывает его значение: «Преподобный Сергий, хотя и строгий, отрекшийся от мира подвижник, был, однако, пламенный русский патриот. Он горячо любил родину и никому не уступал в ревности к ее освобождению от постыдного ига».
Русский историк из Петербурга, действительный член Российской академии наук Сергей Федорович Платонов (1860-1933) в своей работе «Полный курс лекций по русской истории», говоря о святом, тесно связывает его с деятельностью митрополита Алексия в поддержку московских князей, стремившихся установить на Руси сильную власть и строгий порядок. Русское духовенство того периода выступало и проповедовало «богоустановленность власти и необходимость правильного государственного порядка.
<…> Вместе с митрополитом Алексием и самостоятельно, сам по себе, этот знаменитый подвижник выступал на помощь Москве во все трудные минуты народной жизни и поддерживал громадным нравственным авторитетом начинания московских князей».
Русские историки, как можно подытожить, уделяли значительное внимание Преподобному Сергию, его выдающимся патриотическим и государственным заслугам, а также его глубокому духовному влиянию на народ. Тихий молитвенный подвиг по преображению внутреннего человека привел к преображению не только самого Преподобного, но изменил и все общество, сформировав в нем ряд духовно-нравственных качеств, которые стали частью русского характера.
Виктор Норкин, Уральский федеральный университет
Журнал «Встреча»